Верховный суд Кабардино-Балкарии оставил в силе штраф в 30 тысяч рублей местной жительнице Сакиме Хуштовой по статье о «дискредитации» российской армии.
Поводом послужили ее высказывания на народном сходе в Нальчике, где женщина задавала чиновникам вопросы о нарушениях при мобилизации, об условиях содержания призывников. Слова Хуштовой попали на видео, которое ВС исследовал во время заседания. При этом изначально полицейские предъявили женщине совсем другое видео.
26 сентября на площади Согласия в Нальчике напротив правительства собрались не менее ста жителей Кабардино–Балкарской Республики. Это были родственники мобилизованных и просто неравнодушные граждане. Участники народного схода настаивали на встрече с главой региона Казбеком Коковым — они хотели обсудить с ним многочисленные нарушения в ходе мобилизации. Но вместо главы республики к людям вышли чиновники, в том числе главы администраций.
Сакима Хуштова проходила мимо площади, увидела собравшихся людей и подошла к ним. На тот момент на площади были в основном матери мобилизованных, которые рассказывали о том, что произошло с их близкими. Рассказала и Сакима: без всякой медкомиссии мобилизовали двоих ее двоюродных братьев. Один из них находился на тот момент в Ингушетии, жаловался на плохое обеспечение. Впоследствии его отправили в зону боевых действий.
В итоге чиновники обвинили женщин, в частности, Хуштову, в пиаре. Этот момент попал на видео.
На следующий день силовики искали Сакиму по трём адресам: были у ее свекрови, у сестры, потом явились к сыну и снохе. Но женщины нигде не было. В итоге она сама поехала в отдел полиции, чтобы ее родных не дергали. Там в отношении женщины составили протокол по статье о «дискредитации» российской армии (ст. 20.3.3 КоАП).
28 сентября 2022 года Нальчикский городской суд признал Сакиму виновной и оштрафовал на 30 тыс. рублей. Сакима Хуштова обжаловала это решение. В апелляционном суде ее интересы представлял адвокат Султан Тельхигов.
В апелляционной жалобе указано, что у женщины не было цели дискредитировать вооруженные силы. Хуштова лишь выразила свое несогласие с методами проведения мобилизации. В частности, она говорила о многочисленных случаях призыва людей, которые по закону не подлежат мобилизации.
В свою очередь, сотрудники полиции не доказали ни факт дискредитации, ни умысел, ни угрозу вреда охраняемому объекту. А действия полиции и суда — это вмешательство в конституционное право Хуштовой на свободу выражения мнения.
Более того, сама статья 20.3.3 КоАП РФ не сформулирована достаточно точно. А законодательство не содержит понятий «дискредитация» и «воспрепятствование» и не позволяет понять, какие именно «публичные действия» будут «дискредитировать» вооруженные силы и «призывать к воспрепятствованию» их применения. Мнение и критика не равны дискредитации, а вооруженные силы, как один из институтов государства, как орган власти, могут подвергаться критике и должны быть терпимы к ней.
Также в жалобе подчеркивается, что по делу не проводили лингвистическую экспертизу, хотя оценка понятий «дискредитация» и «призыв» требует специальных познаний в области лингвистики.
8 ноября во время заседания в Верховном суде КБР Хуштова рассказала о том, как попала на площадь и о своих братьях. «Мне нравится Ваша гражданская позиция, что Вы болеете за свою страну», — заметила судья Любовь Бабугоева. Она спросила, считает ли Хуштова действия в отношении брата незаконными и попросила объяснить мотив ее высказываний на площади. Сакима ответила, что, по ее мнению, частичная мобилизация осуществлялась с нарушениями. «Мы ему [брату] отправляем продукты, вещи. Мой мотив — невыборочно собрали мальчиков. У нас же есть для этого хорошо подготовленные военные!».
Затем Хуштова рассказала, что в 1996 году была свидетелем теракта на автовокзале в Нальчике. В тот момент с ней был ребенок, но это не помешало ей броситься на помощь пострадавшим людям: «Я подойду и к вам, и к другим людям, если понадобится моя помощь. Я не смогу пройти мимо»
«Я Вам верю, — ответила судья. — Такие люди необходимы нашему обществу. Но неравнодушный, порядочный человек и человек, владеющий в полной мере информацией, не всегда совпадают».
Далее Сакима рассказала, что собравшимся на площади вышли чиновники, в том числе, главы районных администраций. Один из них заявил: «Если бы вы не отличались от нас умом, этого бы не было».
«Зачем нужны России наши дети?»
Также суд исследовал видеозапись с площади Согласия. Отметим, что она отличалась от видео, которое Хуштовой предъявили в отделе полиции во время оформления протокола. На записи Сакима Хуштова обращается к чиновникам: «Зачем нужны России наши дети?», «Вчера забрали 51 человека. Вы знаете, в каких условиях они спят? Я видела их», «Вы знаете, куда везут наших детей, вы знаете прекрасно — это пушечное мясо, ни один ребёнок не вернется оттуда живым», «Какие автоматы им дали, они даже не стреляют», «Где ваши сыновья?», «Зачем и сколько будут забирать, сколько человек забрали на сегодняшний день в КБР?».
В ответ чиновники говорят: «Они не дети, детей не забирают. Вам никто не ответит, сколько человек мобилизуют по республике, а по стране — 300 000».
— Вы считаете, что эти фразы не направлены на дискредитацию?, — спросила судья.
— Разве говорить правду — это дискредитация?, — ответила Сакима Хуштова.
В суде выступил старший участковый уполномоченный УМВД России по КБР Рамазан Алабов, который составил протокол. Он подтвердил, что Хуштова говорила фразу: «Мы мамы, мы не хотим воевать, не хотим, чтобы забирали наших детей». И добавил, что на видео попало «не все, что она говорила». На вопрос судьи, по какой причине для административного протокола он выбрал именно эту фразу, полицейский не смог ответить.
«По Конституции мы не обязаны соглашаться с тем, что происходит. Она не имеет право на высказывания?», — спросила судья у участкового. Он признал, что такое право у нее есть, но отметил, что своими словами она дискредитирует российскую армию.
Адвокат Султан Тельхигов уточнил, какие слова Хуштовой подтверждают, что она против мобилизации. По мнению Алабова, это фраза «Зачем их забирают?». Далее защитник поинтересовался, имеет ли полицейский лингвистическое образование и проводилось ли лингвистическое исследование. Участковый ответил отрицательно.
При этом суд отказался удовлетворить ходатайство защиты о проведении лингвистической экспертизы.
В прениях Султан Тельхигов отметил, что именно слова Хуштовой «Мы — мамы, мы не хотим воевать» по субъективному мнению сотрудника полиции легли в основу административного правонарушения. При этом эти слова никак не дискредитируют российскую армию. Хуштова выступила против ошибочных методов, которые были использованы при мобилизации.
Более того, российские власти сами признавали ошибки при мобилизации и требовали вернуть домой незаконно призванных. Даже сам глава КБР ездил в Ингушетию, и мобилизованные жаловались ему на плохие условия и обмундирование, а также на то, что призывают больных людей.
После прений судья Любовь Бабугоева удалилась в совещательную комнату. Через три часа она вернулась в зал суда и объявила, что оставляет решение суда первой инстанции без изменений.
Судья указала, что публичные высказывания Хуштовой «по своему содержанию выражали негативное отношение к проводимой СВО и были направлены на дискредитацию использования вооружённых сил».
При этом, по мнению судьи, отсутствие лингвистической экспертизы — не повод отменять решение о штрафе, «так как имеющаяся совокупность доказательств была достаточна для вынесения судебного решения».
