Жители Кавказа не только не являются подданными России, но
даже не состоят в мире с нею, и уже в течение многих лет ведут непре-
рывную войну с нею. Эту войну они ведут в одиночку. Они никогда не
получали поддержки или помощи ни от какого государства. Хотя Пор-
та обладала верховенством в этих областях, они были предоставлены
сами себе в своей защите, а в последнее время Порта неоднократно
предавала и бросала их при каждом случае. Один паша открыл ворота
Анапы московитскому золоту, говоря черкесам, что русские пришли
как друзья, чтобы поддержать султана против восставших вождей Ар-
менистана. Другой паша снова предал их и оставил их страну за ночь. С
тех пор черкесы неоднократно посылали депутации к султану, выражая
преданность и прося помощи, однако их встречали холодно. Они так-
же обращались к Персии с тем же успехом и, наконец, к Мехмету Али,
который хотя и принял их преданность, но был далек от того, чтобы
помочь им.
Во всех этих случаях представителям от Черкесии поручалось сказать
тем, кто, будучи на расстоянии, не знал, как невыносимо давление
России, как враждебна она к их обычаям, вере и счастью всех людей
(иначе зачем бы черкесы так долго воевали против нее), как вероломны
были ее генералы и жестоки ее солдаты, и что поэтому, ни в чьих
интересах, чтобы черкесы были уничтожены. Напротив, в интересах
всех – поддержать черкесов. Сотни тысяч московитских войск, занятые
теперь тем, что сражаются с нами, или осаждают и блокируют нас,
будут затем воевать с вами. Сотни тысяч людей разбросанные теперь
по нашим бесплодным и крутым скалам, воюя с нашими отважными
горцами, затем нахлынут на ваши богатые равнины и поработят ваших
подданных и вас самих. Наши горы были оплотом Персии и Турции;
без поддержки они могут стать воротами в обе эти страны, ибо сейчас
они являются единственным прикрытием для них. Они служат дверью
дома, и только заперев ее можно защитить его внутренние помещения.
Но, более того, наша кровь, черкесская кровь, течет по венам султана.
Его мать – черкешенка; его гарем состоит из черкешенок. Его рабы –
черкесы. Его министры и его генералы – черкесы. Он глава нашей веры,
а также нашего народа; он владеет нашими сердцами, и мы приносим
ему свою преданность. На основании всех этих уз мы требуем у него
сочувствия и поддержки, и если он не захочет или не сможет защитить
своих детей и подданных, то пусть подумает о крымских ханах, потомки
которых находятся среди нас.
Таковы были слова, которые было поручено произносить нашим
депутатам, но они не были приняты во внимание. Этого не случилось
бы, если бы султан знал, как много сердец и мечей он мог иметь в своем
распоряжении, если бы он перестал быть другом московитов.
Мы знаем, что Россия не единственное государство в мире. Мы зна-
ем, что есть другие державы более великие, чем Россия, которые, бу-
дучи достаточно могущественными, настроены благожелательно, кото-
рые просвещают невежественных, которые защищают слабых, которые
не дружат с Россией, но скорее враждуют с нею, и которые являются не
врагами султана, а его друзьями. Мы знаем, что Англия и Франция яв-
ляются первыми среди наций на земле и были великими, могуществен-
ными уже тогда, когда русские на маленьких судах приходили к нам и
получали у нас разрешения ловить рыбу в Азовском море.
Мы думали, что Англия и Франция не станут интересоваться таким
простым и бедным народом, как мы, но мы не сомневаемся, что эти
мудрые нации знают, что мы не русские и хотя мы мало знаем и не
имеем артиллерии, генералов, дисциплины, кораблей или богатств,
мы честный народ и мирный – когда нас не трогают, но что мы по
веской причине ненавидим русских и почти всегда бьем их. Вот почему,
для нас было глубочайшим унижением узнать, что наша страна
отмечена на всех европейских картах как часть России; что договоры, о
которых мы ничего не знаем, подписаны Россией и Турцией, которая
хочет передать русским этих воинов, от которых Россия трепещет, и
эти горы, где никогда не ступала ее нога; что Россия говорит Западу
о том, что черкесы являются ее рабами или неистовыми бандитами
и дикарями, которых никакая доброта не может смягчить, и никакой
закон не может обуздать.
Мы торжественно выражаем протест пред небесами против таких
женских хитростей и обманов. Мы отвечаем словом на слово, и оно
истинно против фальши: в течение сорока лет мы победно выступали
против нападений с оружием в руках; эти чернила, как кровь, которую
мы пролили, провозглашают нашу независимость; и здесь мы
прилагаем печати людей, которые не признавали выше себя никого,
кроме того, что решит наша страна, людей, которые не понимают
утонченных аргументов, но которые знают, как использовать свое
оружие, когда русские оказываются в пределах досягаемости.
Какая сила может изгнать нас отсюда? Наша верность предложена
султану, но, если он в мире с Россией, он не может принять ее, так как
Черкесия воюет с нею. Наша верность – это добровольное чувство; он
не может продать ее, потому что он не покупал ее.
Пусть такая великая нация, как Англия, к которой обращены наши
взоры и простерты наши руки, лучше не думает о нас вообще, если
это будет несправедливо по отношению к нам. Пусть она не открывает
свой слух хитростям русских, тогда как закрывает его перед мольбой
черкесов. Пусть рассудит на основании фактов между народом, кото-
рый называют диким и варварским, и его клеветником.
Нас четыре миллиона, но, к несчастью, мы разделены на множество
племен, языков и вер; у нас разные обычаи, традиции, интересы, союзы
и междуусобицы. У нас также никогда не было единой цели, но мы
имели разновидности правительства и обыкновение подчинения и
господства. Вождю, избираемому каждым племенем во время войны,
безропотно подчиняются, и наши князья и старшие управляют
соответственно обычаям каждой местности с большим авторитетом,
чем в великих государствах вокруг нас; но поскольку у нас нет единого
вождя, мы, господствуя на всем востоке, всегда избираем вождем
чужеземца. Так мы добровольно подчинились власти крымских ханов,
а затем султанам Константинополя.
Россия, когда она захватывала какую-либо часть нашей территории,
а где-то ей это удалось, пыталась низвести нас до положения рабов,
завербовать нас в свою армию, заставить нас проливать наш пот и
нашу кровь для ее обогащения, воевать в ее битвах, порабощать для
нее других, даже наших соотечественников и единоверцев. Поэтому
ненависть встала между нами, и кровопролитие не прекращается,
иначе мы уже давно покорились бы главе Московии.
Длинным и печальным стал бы рассказ об актах ее жестокости, о
ее вероломстве; о том, как она окружила нашу страну со всех сторон,
отрезала нас от предметов, необходимых для жизни; как она прервала
нашу торговлю; как она предала ножу наемных убийц последних
потомков наших (правящих) домов и оставила нас без вождей, которым
мы подчинялись; как она уничтожила целые племена и селения; как
она подкупила предательских агентов Порты; как она довела нас до
нищеты и породила в нас ненависть и раздражение против всего мира
ужасами, которые она допустила, в то время, как своей ложью она
унизила нас в глазах христианских наций Европы.
Мы потеряли племена, которые раньше могли собрать сотни тысяч
воинов под своими знаменами, но мы наконец объединились все, как
один, в ненависти к России; только 200 000 человек из нашего народа
подчинены ею в этой долгой схватке; из оставшихся ни один не служил
России добровольно. Много детей было похищено, а сыновья знати были взяты в заложники, но помня о своей родине при первой же
возможности они совершают побег.
Среди нас есть люди, которые пользовались благосклонностью,
уважением и ласками императора, но которые предпочли этой
благосклонности опасности их родной страны. Среди нас есть тысячи
русских, которые предпочли наше варварство цивилизации их страны.
Россия построила крепости на нашей земле, но они не обеспечивают
безопасности дальше, чем достигают их орудия; 50000 русских недавно
вторглись к нам, и они были побиты.
Только оружием, а не словами может быть покорена эта страна.
Если Россия покорит нас, то сделает она это не оружием, а перерезая
наши коммуникации и используя Турцию и Персию так, как будто
они уже принадлежат ей; закрыв море для прохода, как будто оно уже
принадлежит ей; установив блокаду нашего побережья; уничтожая не
только наши суда, но и идущие к нам суда других государств; лишая
нас рынка для нашей продукции; не давая нам получать соль, порох и
другие военные припасы, которые для нас представляют жизненную
необходимость, (словом) – лишая нас надежды.
Но мы независимы, мы воюем, мы побеждаем. Император (России)
представляет нас перед Европой как своих рабов, отмечает на карте
нашу страну как свою, а его представитель недавно начал переговоры
с черкесами, но не для того, чтобы предложить нам помилование за
мятеж как своим восставшим подданным, а для того, чтобы вывести
отсюда 20000 человек, окруженных нашими людьми, и уговориться
насчет обмена пленными.
Пер. с англ. А.Х. Борова
Источник : Декларация черкесской независимости,адресованная Дворам Европы / Н К.Ф. ДЗАМИХОВ ИЗ ДОКУМЕНТАЛЬНОЙ ИСТОРИИ
КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ: «ДЕКЛАРАЦИЯ ЧЕРКЕССКОЙ
НЕЗАВИСИМОСТИ»
